В воскресенье, 25 марта, в торгово-развлекательном центре «Зимняя вишня» в Кемерове возник крупный пожар, в результате которого погибли 64 человека.
В то время, как люди со всей страны скорбят по погибшим и оказывают помощь семьям пострадавших, находятся и те, кто распускает слухи о якобы недостоверном числе жертв пожара. Как не поддаться массовой истерии, я рассказал корреспонденту газеты «Вечерняя Москва» Игорю Ивандикову.
— В соцсетях и некоторых СМИ сейчас сильно нагнетается обстановка: пишут, что якобы погибших было больше, что от нас скрывают информацию… Как приучить себя не реагировать на подобные провокации?
— Здесь есть три аспекта. Первый – это так называемая рационализация. Это попытка разумно подойти к оценке информации, проанализировать ее. В интернете огромное количество разных фактов, и разобраться с ними непросто. Часто говорят, что в Советском Союзе умалчивали о катастрофах. Это стало неким паттерном. Нам проще думать, что от нас что-то скрывают. Тревожный человек в любой ситуации думает о плохом. Это и эксплуатируется людьми, распространяющими фейки.
Второй аспект, который не позволяет нам думать о хорошем, – страхи. Если в тексте написано, что погибло несколько десятков детей, каждый из нас переносит эту ситуацию на себя и думает: «А ведь и с моим ребенком могло случиться что-то подобное!» И страх говорит нам: «Завтра со мной такое случится!»
Аспект третий – социальный. Люди, которые вбрасывают эти фейки, делают это в режиме реального времени. А официальные лица предоставляют информацию через какой-то временной интервал. Этот интервал времени воспринимается человеком как бездействие. Задача донести до людей – что это не бездействие, а это нормальный временной интервал, который служит для того, чтобы собрать реальную, объективную информацию о происходящем, а не сотрясать воздух каким-то негативом. Именно это становится предметом для спекуляций.
Стресс и тревога – это то, что мощно разрушает организм на физическом уровне. В этом я вижу основную опасность подобного рода фейков. Они направлены на разрушение не только всей системы, но и здоровья каждого конкретного человека.
Важно, чтобы те же представители МЧС говорили людям: «Вы можете прямо сейчас пройти в нашу часть, посмотреть, сколько у нас машин, какие у нас специалисты..» То есть, быть максимально доступными. Если представитель любого регионального МЧС так скажет, я уверен, никто туда не пойдет. Но если какой-то паникер в толпе крикнет: «У нас половина автопарка в пожарных частях не работает!» — это для народа будет иметь значение. Обгоняя подобного рода заявления, мы можем обеспечить уверенность.
— Есть ли какие-то психологические приемы, которые помогут не поддаться панике в экстренной ситуации?
— Это скорее не приемы, а навыки. То, что мы называем паникой, — это сложный психофизиологический комплекс. Это когда мысли о грозящей опасности, неразрывно связанные с телом, заставляют его двигаться не всегда по правильному вектору. Человек, тревожный по складу характера, не способный четко воспринимать ситуацию, начинает вести себя панически и вовлекает в этот процесс окружающих. Самое главное – не дать панике расшириться настолько, чтобы количество жертв было многократно больше.
Навыки самообладания – это четко наработанная техника. Когда психотерапевт работает с тревожным пациентом, его основная задача – научить пациента «отделять» тревожные мысли от тела – чтобы они не вызывали бурную реакцию. Это не очень простая задача. Нужно не поддаваться первой мысли: «Бежать!». Здесь важна правильная техника дыхания, правильная техника расслабления мышц. Многократно повторяя это в течение длительного времени, человек доводит это до автоматизма. То есть, когда возникает тревожная ситуация, человек начинает правильным образом дышать, сердцебиение не ускоряет кровоток, и за счет этого сохраняется некая ясность разума, и он может отследить обстановку и принять правильное решение.
— Как людям, пережившим такую страшную трагедию, справиться со своим горем?
— Здесь должны работать специалисты: психотерапевты и психиатры. Это тяжелый стресс и физическая болезнь, которая должна лечиться.
