«Восемь часов ада» — именно так рассказывали о своем полете из Германии в США пассажиры рейса авиакомпании Люфтганза. Дело не в воздушных ямах или дебоширах – на протяжении всего полета в самолете кричал ребенок. И не просто кричал, как это делают грудные младенцы, а бегал по салону (ребенку 3 года), забирался на руки и на головы пассажиров и истошно вопил. Удивительнее всего было поведение матери мальчика – она всего лишь изредка призывала его успокоиться, а еще просила экипаж нарушить технику безопасности и включить wi-fi когда самолет еще даже не взлетел, чтобы включить наконец-то ребенку планшет. Но даже с играми и мультфильмами отвлечь мальчика не получалось. Я прокомментировал инцидент в прямом эфире радиостанции Вести FM.
Ведущая: Вот не успокаивается ребенок. Мама пробует это, мама пробует то – что делать?
А.М.: Я поддерживаю идею того, что каждый родитель своего ребенка знает, особенно если это не младенец, с которым, на самом деле, вообще все просто, потому что он, либо мокрый, либо голодный, либо хочет спать – там вариантов больше нет, их ровно три. А если ребенок постарше ну, условно, младший школьник, то это ребенок с четко развитыми когнитивными функциями, с четким понятным характерологическим складом и с которым родитель взаимодействует. Исключение, конечно, составляют дети, которые страдают психическим расстройством патентованным. Но там, как правило, есть соответствующие медикаментозные рекомендации, приняв которые во внимание и исполнив которые родитель застрахован.
Если смотреть на ситуацию совсем широко, то, да, дети – это всегда сложность, и, конечно, к этому нужно относиться терпимо. И есть разные пассажиры: есть те, которые несмотря ни на что выдерживают нагрузку, есть, которые, тоже с определенной лабильной нервной системой, начинают демонстрировать неуживчивость. Я так думаю, что если все вместе дружно эту ситуацию поддерживают, поддерживая родителей, то успокоить ребенка можно, в принципе, в любом состоянии: можно ему что-то показать, рассказать, есть мультики, погремушки, разные тети и дяди – можно пройтись по коридору – и так далее.
Я абсолютно убежден, что, в принципе, с любым ребенком можно договориться при условии, что родитель в ситуацию включен. Если родитель демонстрирует отстраненность, ребенок от одного этого может испытывать так называемую сепарационную тревогу и крик его будет призван не продемонстрировать его каприз, а демонстрировать его страх по поводу отстранения собственных родителей от него и беспокойство будет определяться только этим.
В.: Александр Михайлович, но вот я слышала такую версию, что если ребенок плачет, не важно, в общем, какого возраста, в любом случае виноват родитель.
А.М.: Вы знаете, мне кажется, что обеспечивать эту диспозицию вообще подходом с точки зрения виновности, наверное, не совсем правильно. Потому что ребенок тоже человек, и он тоже обладает своими правами и винить кого-то в том, что кто-то другой реализует свое право, в частности ребенок право на крик, беспокойство и страхи какие-то, тревоги, мне кажется, не очень правильно. Но взаимодействовать, я уверен, можно всегда. И я видел, и сам в своей работе неоднократно встречался, и наблюдал, как коллеги это делают – всегда. Я не помню ни одного случая, чтобы ребенка было невозможно успокоить. В конце концов, есть различные витаминки с успокоительными веществами растительного происхождения совершенно безопасные, которые, в общем-то, рекомендуют.
В.: Александр Михайлович, а посторонним людям как вообще можно реагировать на чужого ребенка, который шумит?
А.М.: Можно попробовать принять ситуацию так, будто она твоя. Если у этого человека свои дети есть, то пониманием, я уверен, он обеспечен, потому что он неоднократно с этим сталкивался сам и был свидетелем этого. А перейти на включенность – это первое, что должно в этой ситуации помочь. Если своих детей нет, то, наверное, нужно принять ситуацию с максимально возможной толерантностью. Если это совершенно невыносимо, то попробовать куда-то пересесть.
В.: Либо самому выпить эти самые успокоительные таблетки.
А.М.: Да.
